Historical quests
В последней четверти XIX века в жилищной сфере России произошли революционные преобразования — внедряются практически все известные нам сегодня бытовые удобства, которыми мы пользуемся до сих пор. Начал функционировать водопровод, были изобретены различные модели водопроводных кранов и умывальников, появились ватерклозеты с унитазами, а в некоторых домах даже ванны. В домах тулян в начале ХХ в. зажглись первые электрические лампочки — начала действовать первая Тульская городская электростанция на территории Тульского кремля.
Но массовое использование достижений бытового прогресса в Туле началось гораздо позже. В конце XIX в. к основным благам цивилизации относился водопровод в виде водоразборных колонок и внутридомовых кранов, а также ватер-клозет.
Отопление в домах было печным, основным видом топлива служили дрова. Хранились дрова обычно в дровяных сараях — дровяниках, находившихся во дворах и занимавших большую часть их площади; иногда дровяники строились двухэтажными. Дрова для отопления обычно заготавливали летом на весь предстоящий отопительный сезон. Квартиры сдавались «с дровами» или «без дров», что всегда оговаривалось в договоре и от чего зависела цена квартиры. С одной стороны, квартиры с дровами оказывались гораздо удобнее: домохозяин сам заботился о покупке и доставке дров, причем как оптовый покупатель он получал дрова по достаточно низким ценам, но, с другой стороны, он экономил на качестве дров. Топить печи плохими дровами — сущее наказание для жильцов. Если же квартира сдавалась без дров, то можно было предположить, что она холодная, и сколько бы жилец ни топил даже самыми лучшими дровами, она не прогревалась.
За отдельную плату дворники кололи дрова и разносили их по приквартирным, лестничным дровяникам, представлявшим собой небольшие кладовки на площадках черных лестниц у дверей квартир или под подоконниками окон. «Дворник носил дрова и топил печь. Их было 5, постоянно топившихся, и в столовой — только в сильные морозы, плита на кухне…» [9, стр. 214]
Всего по Туле в квартирах было 11 998 кухонных плит и 14 044 обогревательных печей. Отопительные печи туляков принадлежали к категории «голландок» — прямоугольных кирпичных печей, облицованных изразцами, как правило белыми. Они были долговечны, гигиеничны (допускалось их мытье). Но при плохих дровах (от казны или домовладельца) швы на них начинали трескаться, печи начинали дымить и приобретали желтовато-бурый цвет. Гораздо реже печи облицовывались неглазурованными изразцами, что стоило дешевле, но приходилось их красить масляной, мастичной или клеевой краской. Часто печи имели богатую декоративную отделку, нередко представляющую большую художественную ценность. Камины в богатых домах часто облицовывались мрамором цветными изразцами, и другими ценными породами камня.
Небольшие частные деревянные дома невозможно представить без русских печей, используемых и для отопления, и для приготовления пищи. В квартирах русские печи и плиты обычно устанавливали в кухнях. Иногда при отсутствии помещения для кухни плиты устанавливались в жилой комнате однокомнатной квартиры. Основной изъян печного отопления — большие колебания температуры в помещениях: если при окончании топки печи температура в комнате была 18 °С, то часов через пять будет 13 °С, а еще через десять — до 7 °С. Приходилось периодически подтапливать. Лучше держала тепло русская печь — ее топили один раз в день, а печь-«голландку» обычно топили два раза в день, и этого было достаточно. По статистическим данным переписи 1891 г. в год на каждую голландку уходило по 2 куб саж. (19.4 м3 ), а на плиту – по 2 2/3 куб.саж (25,8 м3) дров. [10, отдел VII стр. 78]
В 1893 г. в Туле начались работы по прокладке водопровода. Проект подготовил петербургский инженер Михаил Иванович Алтухов. Работы вела фирма «Бромлей и К», которая с 1868 года выпускала оборудование для городских водопроводов и строила водоводы в 30 городах России от Вологды до Томска, включая и Москву.
Для водоснабжения Тулы было решено использовать «Надеждинские родники» в районе ул. Рождественской (сейчас ул. К. Маркса) в Чулково. 25 мая 1893 года состоялась закладка здания «водоподъемной» станции на пересечении Рождественской и Зайковой улиц в Чулково. На сетях поставили 10 водоразборных будок — небольших деревянных домиков с трубами для раздачи воды: с одной стороны для залива в бочки водовозов, с другой – в бидоны и ведра для горожан, с третьей – в корыта для водопоя лошадей. Несколько таких будок еще можно найти в Туле (на ул. Кирова, на ул. Староникитской, например). [11] Из водоразборных будок вода отпускалась по 0,1 копейки за ведро, столько же по показаниям водомеров платили все торгово-промышленные предприятия. Частные домовладельцы, подключенные к водопроводу, платили по 1 рублю 10 копеек в год с каждого взрослого человека, по 3 рубля 20 копеек с лошади, по 2 рубля с коровы, по 3 рубля 20 копеек с ванны и по 3 рубля с ватерклозета. Тульский водопровод в 1896 г. давал в сутки 300 000 ведер воды.
Для расчета за воду с 18 марта 1894 годы были выпущены в обращение особые марки, которые продавались в городской Управе в «присутственные дни», бедняки могли получить марки бесплатно. [12]
Кроме Надеждинского родника брали воду из Никольского, Рогоженского, Тростянского (наиболее мягкая вода) и Мотякинского колодцев. Существовали в Туле артезианские колодцы – наиболее хорошая вода была в артезианском колодце при психиатрическом отделении губернской земской больнице и Патронном заводе[13, стр. 62]. Основная же часть грунтовых колодцев имела очень жесткую и загрязненную воду: «в некоторых частных грунтовых колодцах вода настолько загрязнена, что ее не пьет даже скот…»[14, стр. 62].
Всего частных колодцев в Туле было 2572, большинство из них (66%) находилось во 2 части города, меньше всего (19%) – в Заречье.
Использование воды в хозяйственных целях
Для стирки в квартирах отводилось специальное помещение – прачечная, как правило на первом этаже дома, где сами жильцы или нанятая прачка «мыла» и гладила белье. Там стояли ведра, корыта, находилась печь. В съемных маленьких квартирах из 1 комнаты или «углах» использовали большие корыта или тазы для личных постирушек. Иногда приходилось сушить белье здесь же, так как во дворе домохозяин воспрещал вывешивать «тряпье». Имелось 9 общественных прачечных ( 4 из них в 1 части города).
Для личной гигиены имелись различные приспособления: фаянсовые или металлические кувшины с тазами; простейший металлический рукомойник в виде чайника с носиком, висевший на веревке, для пользования его надо наклонять; цилиндрический или плоский металлический рукомойник, закрепленный на стене, а также плоский прямоугольный резервуар для воды, укрепленный на стене, закрытый декоративной панелью (мраморной, металлической или деревянной, крашенный масляной краской) с зеркалом, от низа резервуара умывальника отходила коротенькая труба, она могла заканчиваться простым вентильным краном. Грязная вода попадала в таз или в фаянсовую, металлическую или мраморную раковину (они распространились с 1860-х годов). В больших квартирах подобные умывальники наличествовали в каждой личной комнате: «…Там были и буфеты, и шкафы для провизии. И большой деревянный стол, и родительские кровати, и умывальники в каждой комнате, и ширмы…» [15, стр. 215]. Из раковины вода сливалась в ведро, которое приходилось выносить или по трубе домовой канализации сливать в выгребную яму. В этом случае раковины соединялись прямыми, без сифона и решетки, трубами с выгребными ямами, и поэтому воздух не озонировали.
Персональными ваннами в Туле располагали только некоторые счастливчики. Ванные комнаты имелись в больших «барских» квартирах. Это были небольшие комнаты (около 8 м.) с окном. Ванны изготавливались из различных материалов: мраморные, фаянсовые, чугунно-эмалированные, медные (луженые), оцинкованные. Независимо от материала при пользовании ванной ее обычно внутри выстилали простыней, поскольку соприкосновение корпуса ванны с телом считалось неприятным и негигиеничным, а потом заполняли водой. Вода для мытья нагревалась на плите в ведрах или баках, и ванна наполнялась при помощи черпаков. Изредка бак вмуровывался сбоку в топку плиты. Такие плиты нельзя было топить, не наполнив бак водой, поскольку швы у него расходились, и для исправления требовался лудильщик. В конце XIX в. появились «титаны» — они представляли собой резервуар для воды цилиндрической формы с внутренней нагревательной трубой-дымоходом, высотой до одной сажени (то есть чуть более двух метров).
Вода в него могла подаваться по водопроводным трубам или, там, где водопровод отсутствовал, воду наливали вручную ведрами.
Под резервуаром была встроена топка, она обычно топилась дровами, чрезвычайно редко — углем. Горячие газообразные продукты сгорания, проходя через внутреннюю трубу-дымоход, нагревали воду. Иногда для комфорта рядом устраивался резервуар для холодной воды. Из резервуаров через краны вода поступала в ванну. Для перемешивания воды в ваннах пользовались небольшими металлическими или деревянными «веслами» с дырочками.
Большинство населения Тулы мылось в общественных банях. Таких было 4. Лучшими считались «Шереметевские» (хозяйка – г-жа Малер) на левом берегу Упы в центре города. Это было 3-этажное строение площадью 960,12 м2. В каждом отделении, мужском и женском имелись раздевалка, мыльная и парная, кроме того еще 20 отдельных «нумеров». Оборудованы они были мраморными ваннами и душами. Правда, полы были холодноваты – асфальтовые. Грязная вода сливалась по трубе в Упу (за 8 месяцев – 992 830 ведер!). Водопроводной водой снабжались бани Сапельниковой (площадь 768 кв.м.), они пользовались большей популярностью у простой публики, так как были дешевле (низкие темные помещения, жестяные ванные). Бани Преображенского (на западной окраине города, близ впадения р.Воронки в Упу) и Абакумова (в Чулковой слободе), еще более меньшие по размерам, пользовались водой из дворовых колодцев. Грязная вода сливалась соответственно в Воронку и Тулицу. [ 16, стр. 64]
Мыло для умывания и стирки можно было приобрести в Туле собственного производства. С 1850-х гг. работал мыловаренный завод Марковых. Предприятие их работало на Гоголевской улице в собственном доме, готовило мыла разных сортов. Но душистое мыло Марковых или москвича Брокара для многих было недешевым удовольствием, и простые горожане, как в деревне, стирали и мылись щелоком — древесную золу заливали кипятком и распаривали в печке. Интересно, что в 1850-х годах в Туле работал также «завод по производству о-де-колоня» московского купца Ильи Кердунова. Выпускал он свою деликатную продукцию на 3 500 рублей в год, использую «разные душистые эссенции». Купить «пахучий товар» можно было в аптеках и аптекарских магазинах, которых в Туле насчитывалось 9.
До конца XIX века в небогатых семьях гигиенические средства чаще всего готовили в домашних условиях кустарным способом. Рецепты публиковались в дамских журналах, специальных сборниках и брошюрах. Перед сном рекомендовалось вместо умывания очистить кожу при помощи ваты, смоченной свиным жиром, а затем втереть сок свежих огурцов, смешанный с глицерином. Утром умывались настоями из петрушки или крапивы с персиковыми ядрами, что придавало коже особую белизну. Против загара и веснушек применяли свежий творог с сырым яичным белком. Считалось, что пивная пена или вода, настоянная на зеленых еловых шишках и лимоне, разглаживают морщины. Тонизировали вялую кожу при помощи различных туалетных уксусов: лавандового, малинового, яблочного.
Канализация
Важную часть домового благоустройства составляли «ретирады», так литературно называли в конце века «отхожие места». Но не у каждого тульского домовладения имелись таковые. «Ретирады» имелись лишь в 66,2% от общего числа домов. По распределению их по городским частям больше всего домов с подобными удобствами было во 2 части Тулы (98,3%), затем шла 1 часть (76%), в 3 части города только половина домов имела свои «нужники» (55,8%), а в 4 – всего 43%. По своему устройству тульские «ретирады» делились на те, что были вне дома (располагались во дворе) и те, что находились в доме. Дворовые удобства известны нам достаточно хорошо, они до сих пор сохраняются при многих домах в сельской местности (да и в некоторых старых деревянных строениях Тулы).
Город задыхался от миазмов, поднимавшихся из выгребных ям. Удалением экскрементов из города занимались специальные люди — золотари. Они вычерпывали нечистоты по несколько раз в год из выгребных ям специальными черпаками (в редчайших случаях — насосами) в открытые бочки или ящики. Для дезинфекции выгребные и помойные ямы поливались карболовой кислотой, хлорной и едкой известью и т. п. Нечистоты вывозил ассенизационный обоз, состоящий из 16 бочек (герметически закрывалась только 1/10 часть из них), и все это добро отправлялось на городские ассенизационные поля.
Город задыхался от миазмов, поднимавшихся из выгребных ям. Удалением экскрементов из города занимались специальные люди — золотари. Они вычерпывали нечистоты по несколько раз в год из выгребных ям специальными черпаками (в редчайших случаях — насосами) в открытые бочки или ящики. Для дезинфекции выгребные и помойные ямы поливались карболовой кислотой, хлорной и едкой известью и т. п. Нечистоты вывозил ассенизационный обоз, состоящий из 16 бочек (герметически закрывалась только 1/10 часть из них), и все это добро отправлялось на городские ассенизационные поля.
Нечистоты вывозил ассенизационный обоз, состоящий из 16 бочек (герметически закрывалась только 1/10 часть из них), и все это добро отправлялось на городские ассенизационные поля. Для 1 и 2 городских частей такой участок располагался по Киевскому шоссе в 2 верстах от города. По правилам, нечистоты должны были немедленно запахиваться: утром, если вывоз был ночным, и тот час, если вывоз был дневным. Но правила соблюдались далеко не всегда. Так, 15 декабря 1913 года под заголовком «Безобразия городских ассенизаторов» «Тульская молва» рассказала о следующем случае. «На днях часов в 7 утра на огород Валикова приехало несколько человек ассенизаторов городского обоза, которые опорожнили бочки на огороде Валикова, несмотря на энергичный его протест. Ассенизаторы избили Валикова, осмелившегося сказать, что будет жаловаться управе и полиции. Потерпевший Валиков, точно разрисованный футуристами, являлся в управу и подал заявление» [17].
Кроме того, в Туле работало 100 частных золотарей – крестьян из близлежащих деревень. Для открытия подобного промысла не требовалось никаких особых разрешений. Необходимый инвентарь: лошадь, телега и бочка ценой в 40 рублей. Некоторые «нужные» места вообще не имели выгребных люков, по мере заполнения ямы они просто переезжали на другое место. (20% от всех ретирад).
Ретирады при доме представляли собой чуланчики-пристройки с теми же санитарно-техническими устройствами — ящиками-сиденьями и выгребными ямами, люки которых выходили на улицу для необходимого очищения (49%). Поразительно, но почти 1% таких удобств не имел возмозможностей для вывоза нечистот (большинство из них располагалось конечно же в 4 части города). Каким образом жители избавлялись от нечистот – сложно сказать, если только сами не вычерпывали содержимое для удобрения своей усадьбы.
Но влияние цивилизации в области санитарной гигиены в Туле все-таки ощущалось: в домах и квартирах обывателей уже были ватер-клозеты. В отличие от незамысловатых упомянутых выше «удобств» ватер-клозеты благодаря специальному клапану не пропускали канализационных запахов, и поэтому они устраивались внутри квартир в специальных небольших помещениях, обычно с окном. Клозет представлял собой металлическую воронкообразную чашу, ее выходная труба в месте присоединения к вертикальной трубе домовой канализации перекрывалась специальным клапаном при помощи педали или ручки. Дополнительное удобство состояло еще и в водяном смыве нечистот. Всего 340 тульских семей могли похвастаться подобными удобствами, большинство из них проживало в 1 и 2 частях города. Общей канализационной сети в городе не было, поэтому водный смыв удалял нечистоты во все те же выгребные уличные ямы, которые снабжались плотными крышками.
Кроме хорошо всем известных ватер-клозетов, в тульских домах использовали люфт и пудр-клозеты.
Люфт-клозет— это теплая, внутридомовая уборная, с плотно закрытым выгребом, обогреваемая вентиляционным каналом, устроенным рядом с дымоходом кухонной плиты. Канал длиной не более 4 м с уклоном в сторону выгреба начинался в выгребной яме и заканчивался на крыше выше печной трубы на 50 см, таким образом неприятный запах выводили на улицу. Люфт-клозет обычно пристраивали к торцевой стене дома с теневой стороны. В полу ставили сточную трубу из чугуна так, чтобы ее нижний конец опускался не менее чем на 30 см за нижнюю грань вентиляционного канала. Над ней на высоте 0,4м от уровня пола устанавливали фаянсовый стульчак с закрывающейся крышкой. Таких устройств в Туле было всего 64 (во 2 и 3 частях города).
Еще меньше было пудр-клозетов (только 62, причем половина в 4 части города). Отсутствие выгребной ямы — главная конструктивная особенность пудр-клозета. Вместо нее применяли металлическое ведро или специально приспособленный для этих целей ящик. Ящик пудр-клозета имел дно и стульчак с отверстием, закрываемым крышкой. Ведро ставили под стульчаком и нечистоты сразу засыпали мелкоизмельченным торфом, опилками, золой или сухой землей для устранения неприятного запаха. Периодически ведро опорожняли, укладывая нечистоты в компостную яму для получения органических удобрений.
Удаление бытового мусора
Помойные ведра обычно ставили у квартирных дверей на черных лестницах, чтобы исключить зловоние в кухне. Мусорные (для сухого мусора) и помойные (для пищевых отбросов) сборные ямы устраивались во дворах или в виде избушек с открывающейся дверкой, или в виде ларей с крышкой. Реже они находились в специальном помещении в самом доме (обычно под черной лестницей). «Помойные ямы в Туле в большинстве случаев состоят из ящиков (часто неплотно сбитых), врытых в землю, из них некоторые окружены синикой (род глины – прм.авт.), меньшее же число – просто ямы без ящиков…» [18, стр. 60].
Все-таки «просто ям» с гниющей кучей отбросов в Туле было не так много – всего 154 из общего числа 1311. Мусорщики (отходники) занимались вывозом мусора и уборкой мертвых животных, а тряпичники — собиранием костей и стекол.
Мусор вывозился на свалки, над которыми почти всегда стоял зловонный и густой туман, потому что отбросы прели, разлагались. В санитарных целях летом, в сухую погоду, свалки сжигались.
Крупнейшей городской свалкой Тулы было место городского выгона, прилегавшего к Старо-Дворянской улице (ныне ул. Бундурина) и граничившего с ипподромом (беговым кругом). В 1894 г. стараниями санитарного врача П.П.Белоусова это место стало чудесным городским парком.
Устройство тульской квартиры для среднего класса
В «Практической строительной книжке. Пособие для строителей, домовладельцев и лиц, причастных к строительному делу», изданной в Петербурге в 1911 году, указывал, что строительными нормативами в квартире средней величины рекомендовалось иметь: переднюю — 3 кв. саженей (13 кв. м); зал и столовую по 10 кв. саженей (40 кв. м); кабинет, спальню, детскую, кухню по 6 кв. саженей (25 кв. м), такую же площадь должна была иметь и комната для гувернантки; а для прислуги (не на одного, разумеется, человека) даже 8 кв. саженей (33 кв. м).
Реальности всегда вносила свои поправки. Рассмотрим квартиру М.В.Теплова по ул.Старо-Дворянской, 12. Она размещалась на 2 этаже собственного дома с усадьбой. Хозяйственные помещения (кроме кухни) располагались во дворе в отдельных постройках (дровяной сарай, каретный сарай, конюшня, прачечная). Об отдельных «ретирадах» ничего не сказано. Возможно, их просто не было. Вспомним, что только 66% домов имели свои удобства. Из воспоминаний внучки Теплова В.М.Пинаевой известно, что квартира состояла из 6 комнат: столовой, детской, угловой (около детской), комнаты гувернантки, «будуара», спальни. Из хозяйственных помещений — передняя и кухня с плитой. Несмотря на такое солидное число жилых комнат, квартира не была особенно роскошной и удобной. «Будуар» был маленькой комнаткой возле передней, где помещались только диван и дамский письменный стол. Спальня служила одновременно и кабинетом для М.В.Теплова, который к тому времени служил в банковской конторе бр.Волковых. Кроме гувернантки, которая не относилась к разряду прислуги, семье постоянно служили кухарка, горничная и дворник. Горничная стелила постели, убирала комнаты, подавала и на стол и убирала после еды, выносила ночные горшки. Кухарка ходила за провизией и готовила как на господ, так и для прислуги, мыла посуду (чайную посуду мыла только хозяйка дома!). Дворник колол и носил дрова. Топил печи, убирал улицу и двор, ходил за хлебом. Приходящая прислуга (прачка, полотер) – раз в месяц, а то и реже мыла белье, гладила, натирала полы и выбивала ковры.
Конечно, так жили далеко не все. Кто–то бедствовал в углах за занавесками, кто-то в маленьких домишках на окраинах из 2 комнатенок. Вот так описывала газета «Тульские губернские ведомости» (№41, 1890 г.) картину жилых домов рабочих и кустарей 3 и 4 городских частей: «… прогнившие крыши, корпуса домов с боками, как бы готовыми выскочить наружу, развалившиеся заборы, там и сям подпертые жердинами – таковы сотни лачуг, которыми кустари владеют на правах полной собственности». Так что ушли в небытие не только интерьеры старинных барских квартир и ухоженные парадные лестницы, но и зловоние на черных лестницах и выгребных ям во дворах, пыль и страшный грохот тележных колес по булыжной мостовой.
