Чай в жизни и творчестве А. С. Пушкина

Каждый год 6 июня россияне отмечают Пушкинский день. В этом году мы празднуем особую дату – 225 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Впервые этот день отметили еще в 1880 г., когда был открыт первый памятник поэту в г. Москве на Тверском бульваре (позднее был перенесен на площадь, которая стала Пушкинской), созданный скульптором А. М. Опекушиным. В настоящее время Пушкинский день имеет статус Всероссийского, а в 2011 г. он  соединился с еще одним праздником – Днем русского языка.

А. С. Пушкин считается основоположником современного русского литературного языка. Его творчество открыло новую эру в русской литературе, подарив нам бессмертные произведения, которые стали частью мировой культуры.

К числу жизненных проблем, которые затрагивал поэт в своем творчестве, можно отнести изображение современного ему быта, хотя Пушкин никогда не был бытописателем в точном смысле этого слова – современный быт был для него лишь фоном общественной жизни.

Литературный критик В. Г. Белинский назвал самый знаменитый роман Пушкина «Евгений Онегин» «энциклопедией русской жизни». В этом романе нашла отражение вся русская действительность первой трети XIX в., в нем  присутствовало множество деталей-атрибутов времени. Пушкин точно осветил экономику и культурную жизнь России тех лет: как воспитывали молодых дворян, где они гуляли в детстве, куда ездили развлекаться, когда становились взрослей, что было важно для молодых дворян, что ели и что пили, что было модно смотреть в театре. Поэт упоминал также чайные традиции,  парой строк описывая реалии эпохи, в которой он жил и творил:

…Смеркалось; на столе блистая,

Шипел вечерний самовар,

Китайский чайник нагревая;

Под ним клубился легкий пар.

Разлитый Ольгиной рукою,

По чашкам темною струею

Уже душистый чай бежал,

И сливки мальчик подавал…

Поэт сам любил чай и пил его помногу, как писала В. А. Нащокина, жена друга А. С. Пушкина. В имении Тригорском, по соседству с Михайловским, где Александр Сергеевич Пушкин  отбывал ссылку, хозяйка Прасковья Осипова-Вульф пекла к чаю яблочные пироги, которые поэт любил так, что подписывался в письмах к ней «Ваш яблочный пирог». А из варений Александр Сергеевич более всего любил  «крыжовенное».

Мастерицей варить варенья была мать поэта – Надежда Осиповна. Живя летом в Михайловском, она любила это занятие и в одном из писем дочери писала: «…Сегодня я пешком ходила в Михайловское, что делаю довольно часто, единственно, чтобы погулять по нашему саду и варить варенье; плодов множество, уж и не придумаю, что делать с вишнями; в нынешнем году много тоже будет белых слив».

В произведениях А. С.  Пушкина самовар упоминался не менее 16 раз. Существует и рисунок самовара, который Александр Сергеевич сделал собственноручно по приезде в Большое Болдино (копия рисунка хранится в Болдинском музее-усадьбе).  Рисунок иллюстрирует только что написанную повесть «Гробовщик»: немец-сапожник пьет чай с гробовщиком. На столе стоит самовар яйцевидной формы, характерный для первой половины XIX в. В музее же А. С. Пушкина на Пречистенке хранится прекрасный ампирный самовар, принадлежавший когда-то семье президента Академии художеств А. Н. Оленина. Именно из этого самовара поэт пил чай, бывая в гостях у Олениных в 1828-1829 гг. и ухаживая за Анной Алексеевной Олениной. Легендарный самовар был приобретен в 1950-х гг.  пушкинистом  Д. Д. Благим у праправнучки А. Н. Оленина  Софьи Поповой. Интересная деталь: кран самовара  был запаян владельцами в 1837 г. после трагической гибели поэта.

В пушкинское время ритуал чаепития уже прочно вошел в быт дворянской усадьбы.  Чай подавали со сливками и часто со сладостями, за вечерним чаем собирались члены семьи и гости в уютной атмосфере, располагающей к неспешному разговору:

…Люблю я час

Определять обедом, чаем

И ужином. Мы время знаем

В деревне без больших сует:

Желудок — верный наш брегет…

Еще одна цитата из бессмертного Онегина свидетельствует о незыблемости процесса  утреннего чаепития:

Но дверь тихонько отпирая,

Уж ей Филипьевна седая

Приносит на подносе чай.

«Пора, дитя мое, вставай».

Из романа  «Евгений Онегин» можно почерпнуть и некий чайный рецепт:

…Оставя чашку чая с ромом,

Парис окружных городков,

Подходит к Ольге Петушков…

Чай с ромом был мужским напитком, наиболее любимым в кругу военных,  многие вообще предпочитали ром без чая. Есть известная история, которую записал П. А. Вяземский: «Хозяин дома, подливая себе рому в чашку чая и будто невольным вздрагиванием руки переполнивший меру, вскрикнул: «Ух!». Потом предлагает он гостю подлить ему «адвокатца» (выражение, означающее ром или коньяк, как продукт, развязывающий язык), но подливает осторожно и воздержанно. «Нет – говорит гость, – сделайте милость, ухните уж и мне».

А вот так писатель Михаил Веллер в «Легендах Невского проспекта» описывает своеобразное пристрастие к чаепитию знаменитого адмирала Головко, в войну командовавшего Балтийским флотом. Он угощает «адмиральским чаем» своего друга, драматурга Александра Штейна: «…Вестовой накрывает стол – серебряные подстаканники, нарезанный кружевом лимончик, балычок-икорка с разных флотов; пьют они коньяк и чай по-адмиральски (а чай по-адмиральски – это так: берется тонкий чайный стакан в серебряном подстаканнике, наливается крепчайшим горячим свежезаваренным чаем, бросается ломтик лимона и сыплется три ложечки сахара; а рядом становится бутылка коньяка. Отхлебывается чай – и доливается доверху коньяком. Еще отхлебывается – и еще доливается. И вот когда стакан еще полный, а бутылка уже пустая – это и есть настоящий адмиральский чай)».

А. С. Пушкин много времени проводил в путешествиях.  В «Известиях Всесоюзного географического общества» опубликованы такие данные: Пушкин за свою недолгую жизнь преодолел в путешествиях 34 тысячи 750 километров. Казалось бы, погребец, который он описывает в «Капитанской дочке», где есть посуда для еды и чая, и даже маленький походный самовар всегда должны были быть с ним. Но в жизни поэта часто случалось оказии. Однажды пензенский помещик К. И. Савостьянов встретил поэта в станционной избе на станции Шатки. В обеде поэту отказали, сославшись на постный день. Помещик накормил Пушкина, а тот в сердцах сказал: «Вот я всегда бываю так наказан, черт возьми! Сколько раз я давал себе слово запасаться в дорогу какой-нибудь провизией и вечно забывал и часто голодал, как собака».

Дорожные тяготы описаны и на страницах «Евгения Онегина»:

…Теперь у нас дороги плохи,

Мосты забытые гниют,

На станциях клопы да блохи

Заснуть минуты не дают;

Трактиров нет. В избе холодной

Высокопарный, но голодный

Для виду прейскурант висит

И тщетный дразнит аппетит…

Любопытная история произошла с А. Пушкиным во время поездки летом 1829 г. в Закавказье, когда он решил повидаться с братом Львом и Николаем Раевским. Дорогой он вел дневник, отрывки из которого позже опубликовал в «Литературной газете» под названием «Военная грузинская дорога». Полностью «Путешествие в Арзрум» напечатали в «Современнике» в январе 1836 г. Поэт интересовался всем, что встречал на пути и по дороге в Тифлис познакомился с калмыками: «На днях посетил я калмыцкую кибитку… Все семейство собиралось завтракать. Котел варился посредине… Молодая калмычка… шила, куря табак… В котле варился чай с бараньим жиром и солью. Она предложила мне свой ковшик. Я не хотел отказаться и хлебнул, стараясь не перевести духа. Не думаю, чтобы другая народная кухня могла произвести что-нибудь гаже. Я попросил чем-нибудь это заесть. Мне дали кусочек сушеной кобылятины; я был и тому рад…».

Сцены чаепития А. С. Пушкин показывает в цикле «Повести Белкина». Например,  главный герой «Гробовщика» Адриан Прохоров в одиночестве и незаметно для себя потребляет гигантское количество чая: «…И так Адриян, сидя под окном, и выпивая седьмую чашку чаю, по своему обыкновению был погружен в печальные размышления». Чай из самовара для утренней бодрости пьют помещики в повести «Метель»: «Старики проснулись и вышли в гостиную. Гаврила Гаврилович в колпаке и байковой куртке. Прасковья Петровна в шлафроке на вате. Подали самовар, и Гаврила Гаврилович послал девчонку узнать от Марьи Гавриловны, каково ее здоровье и как она почивала».

Повесть «Станционный смотритель» также начинается  с чая: «…По приезде на станцию, первая забота была поскорее переодеться, вторая спросить себе чаю. «Эй, Дуня!» закричал смотритель, «поставь самовар, да сходи за сливками». При сих словах вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати, и побежала в сени… Я

предложил отцу ее стакан пуншу; Дуне подал я чашку чаю, и мы втроем начали беседовать, как будто век были знакомы».

Итак, уже в пушкинскую эпоху чай прочно вошел в обиход, правда, большей частью дворянского общества как напиток, предлагаемый путникам и гостям, как напиток смакуемый, сопровождающий неспешную беседу.