Подарки, принятые в русском обществе XIX века

Щедрость русских дворян, их желание и умение делать подарки поражали многих иностранных путешественников.

В правилах светского обхождения о вежливости имелись следующие наставления: «Небольшие подарки поддерживают дружбу. Между друзьями подарки должны быть недорогие. Ежели они и драгоценны, то работа должна составлять цену, а не состав, из которого сделаны. Начальников дарят только одного рода подарками: корзинами, в которых носится дичь».

Если начальникам подчиненные могли делать подарки лишь в исключительных случаях, то царю и особам царской фамилии мог преподнести подарок каждый дворянин.

Существовал очень известный анекдот начала XIX в. : «Одна дама вышила подушку, которую поднесла Александру I при следующих стихах:

Российскому отцу

Вышила овцу,

Сих ради причин,

Чтобы мужу дали чин.

Министр юстиции в 1802-1803 гг. Г. Р.  Державина в ответ дал свою поэтическую резолюцию:

Российский отец

Не дает чинов за овец».

В начале XIX в. в большой моде были хозяйственные подарки: «…когда мы приехали,

княгиня прислала пару серебряных подсвечников и восковых свечей впрок! Затем я ожидала получить в дар заступ или рашпер, но не угадала, так как на следующий день нам подарили по сковороде» (Из книги «Письма сестер М. и К. Вильмот», с. 295).

В тех же мемуарах отмечалось, что когда кто-либо переезжает в другой дом, он получает от друзей и знакомых полезные вещи: что-нибудь из мебели, продовольствия и другие подарки, бриллианты, например.

Чаще других в мемуарной литературе упоминаются свадебные подарки.

Москвичка Елизавета Янькова вспоминала: «Жених привез мне жемчужные браслеты, потом дарил мне часы, веера, шаль турецкую, яхонтовый перстень, осыпанный бриллиантами, и множество разных других вещей».

Подобным набором подарков осчастливил свою невесту В. И. Алтуфьев, автор «Памятных домашних записок»: «Славная белая турецкая шаль и большой бриллиантовый перстень куплены порядочною ценою на подарок… не забыть и ящик полной с духами и помадами».

Качество шали определялось возможностью продеть ее в кольцо. Рисуя портрет трагической актрисы Екатерины Семеновой, русская писательница и мемуаристка Авдотья  Панаева отмечала: «Я помню ее белую турецкую с букетами шаль; тетки восхищались этой шалью и говорили, что она очень дорогая и ее можно продеть в кольцо».

Александр Сергеевич Пушкин также подарил своей невесте дорогую шаль. Таким образом, на протяжении полувека шаль была неизменным свадебным подарком.

В 20-е годы XIX века вошло в моду преподносить девицам и дамам изящные букеты цветов с «символическим содержанием». Букет, посланный даме или барышне, был своего рода письмом.

В то время язык цветов был общеизвестен: мирт означал твердость духа, гвоздика — утешение в мысли о свидании, терн — «зачем презрение?», роза (в зависимости от цвета) — «полное признание», «обещание счастья», «приветливость» и т. д. Букеты душистых цветов считаются нынче самым приятным подарком.

Вскоре из награды «милой, грациозной, нежной» «цветочные подношения» обратились в невероятное увлечение. Граф В. А. Соллогуб даже написал водевиль на эту тему, имевший большой успех в 1840-х гг. — «Букеты, или Петербургское цветобесие» Ценилось умение изящно составить букет. Русский писатель и драматург-переводчик Степан Петрович Жихарев писал  в своем дневнике: «Помещик Ивантеев очень хороший, средних лет человек, довольно образованный, то есть говорит по-французски и по-немецки, имеет слабость считать себя поэтом… В день рождения Катеньки Боровиковой он отправил к ней преогромный букет каких-то пошлых цветов и в нем объяснение в любви с формальным предложением в уморительно напыщенных куплетах».

Самый интересный из подарков, какие могла получить девушка от своего поклонника, считался альбом с золотым обрезом, наплненный стихотворениями различных форм — элегиями, песнями, сонетами, акростихами.

Даже самый невинный подарок, врученный даме «посторонним» мужчиной (не состоящим с ней в родстве), мог бросить тень на ее репутацию.

Аристократическое общество осуждало распространившуюся моду на роскошные подарки, которые делали мужчины «дамам сердца». В своих воспоминаниях журналист Фаддей Булгарин рассказывал о «чиновнике, который послал любимой им женщине полные столовый и чайный сервизы в несколько дюжин, обвернув посуду в сторублевые ассигнации. Такая безвкусная роскошь, оскорбляющая высокое чувство и приличия, была тем не менее в моде между чиновниками и купцами.

Дамам и молодым девицам обычно дарили предметы, имеющие отношение к рукоделию. Н. В. Гоголь, к примеру, любил рисовать узоры для ковров и преподносил их знакомым дамам. Г. С. Батеньков послал жене своего друга в Москву по почте из Тобольска, куда он уехал в отпуск для излечения ран в 1814 году, «узоры для платьев».

«Молодые кавалеры» нередко дарили своим возлюбленным собственные «произведения пера».

Девушкам позволялось дарить молодым людям «небольшие произведения карандаша или иглы, собственной их работы». Чаще всего это были вышитые бисером кошельки, вставки для бумажников, чехлы для карточных мелков и т. д. «Недавно подарила я ему своей работы кошелек, и он сказал, что будет носить его вечно», — писала в дневнике Анна Оленина.

Подаренный девушкой носовой платок с вышитыми инициалами был самым ценным подарком для влюбленного молодого человека.

Во время посещения харьковского института благородных девиц в 1842 году император Николай I подарил на память воспитанницам, как свидетельствует мемуарист, два своих носовых платка. «Девицы подхватили этот драгоценный подарок» — и через несколько минут от него остались «мелкие клочки».

Броши и кольца, сплетенные из волос, также были заверением любви и дружбы. «В знак дружбы я подарила Анне Семеновне брошь в оправе из своих волос», — сообщала в письме Марта Вильмот.

Распространены были и «знаки дружбы в виде перьев, перевитых разноцветными шелками с серебряными и золотыми ниточками, колечек из конских волос и бисера.

О, мне ты сделала добро

Прелестных рук произведеньем;

Пишу, смотрю все на перо —

И вот мне в скорби утешенье! —

так заканчивается стихотворение неизвестного автора, имеющее название: «Девице N. N., подарившей мне бисерное перо своей работы» (Журнал «Благонамеренный», 1826 г., Ч. 34. С. 216-217). Подобными названиями пестрили страницы журналов и поэтических сборников: «Письмо одной женщины при подарке кошелька в новый год одному мужчине», «К. С. при получении от нее в подарок вышитых цветов» и т. д.

Бисерные вышивки дарили и друзьям, и родственникам. В дни рождений мужчины нередко получали «бисерные подарки» от своих жен. Например, гоголевскому Манилову «ко дню рождения приготовляемы были сюрпризы: какой-нибудь бисерный чехольчик на зубочистку».

Великая княгиня Александра Федоровна подарила мужу (будущему императору Николаю I) вышитые домашние туфли, которые он носил до конца жизни.

О том, какими подарками супруг может порадовать свою «дражайшую половину», читаем в «Наставлении сыну в день брака»: «Не отказывай жене в ее невинных желаниях; доставляй ей приличные удовольствия, сколько можешь. Захочет ли нового платья, чепчика, шали, соглашайся без ропота. Я никогда не отказывал твоей матери ни в каком подобном желании; и что значат неважные издержки на новый наряд, часто необходимый, на ложу в театре, на билет в концерт?..» (Дамский журнал. 1833. № 7. С. 103).

Согласитесь, в наше время немногие мужчины утруждают себя покупкой разнообразных нарядов для своих жен, да и женщины предпочитают самостоятельно выбирать себе одежду в магазинах. Не так было в начале XIX века. «Жене Гагарин привез целую лавку, — сообщала в 1814 году москвичка М. А. Волкова в письме к своей подруге, — и сравнительно с здешними ценами он купил все просто задаром. Кстати, скажу тебе, что все мы носим лишь наряды, привезенные из Вены, Франкфурта, Лейпцига, вообще из-за границы. Не шутя, здесь постоянно получаются громадные посылки с нарядами, т. к. у всех в Москве есть родственники в армии».

Самый незначительный подарок, сделанный родителями детям, — свидетельствовал русский писатель и чиновник Яков Иванович де Санглен, — принимался с живейшим чувством. Помню, как в день рождения, отец подарил сыну, гвардии капитану 25 рубл. асс, и он принял оные с непритворным чувством благодарности. Не дорог подарок, говорили тогда, а дорого родительское внимание».

К концу XIX в. хорошим подарком семье стал самовар. Тульские газеты выпускали многочисленные рекламные объявления и листки. Вот одно из них: «Подарок к празднику! Безопасны в пожарном отношении, не прожигающие скатертей, ковров и прочее. Долго сохраняют высокую температуру воды.  Разборные и безрешеточные. Самовары Паричко. Требующие крайне редкого лужения и имеющие много других преимуществ по сравнению со старой системой, согреваются углем, спиртом и другим топливом. Единственное производство в мире паровой самоварной фабрикой «Товарищество Бр.Шахдат и Кº». Подробное описание и прейскурант высылаются по первому требованию!»

Самовар Paryczko(Паричко) получил распространение на рубеже XIX- ХХ вв. Это был самовар нового типа: он дольше держал тепло,  и его было также легко чистить. Такой самовар можно  было топить различными видами топлива. Название происходит от имени изобретателя — польского инженера Альфонсо Паричко.  Об этом изобретении 31 января 1899 года написала газета «Неделя»: » Г-н Альфонс Paryczko, родом из Радома, изобрел несколько лет назад новую конструкцию самовара, который является более гигиеничным и теперь он представил модель своего изобретения господам Клейубергову и Щепаникову – директорам «Обществу изобретений Яна Щепаника и К.» , которые оценили значение изобретения  и заключили соглашение с г-ном Paryczką (Паричко) на этот самовар. Самовар будет производиться в больших количествах. В крупных городах Российской  империи будут открыты магазины по продаже. Со временем, «Общество» намеревается открыть аналогичный завод в царстве Польском, так что ожидается, что прибытие в Варшаву госп. Щепаника, будет тесно связана с этим делом «.

Небольшая фирма «Братья Шахдат и Кº» в Туле все свое небольшое производство направила на выпуск самоваров новой конструкции,  которую разработал инженер Паричко.  Заявку о своем изобретении он подал 20 января 1897 г., а патент на него под № 1604 был выдан 20 января 1899 г. В  самоваре конструкции А. Паричко не было решетки в нижней части  жаровни. Сама жаровня была съемной, легко вынималась из корпуса и закреплялась с помощью широкого кольца на круге самовара. В ней имелось целых три отделения: центральное, как обычно, и боковые, соединенные с центральным в нижней части. Шейка у самовара была глухой, без отверстий поддувала. Воздух к топливу подавался через широкие отверстия на подставке конфорки. Такое оригинальное устройство позволяло использовать не только древесное топливо, но и жидкое – спирт или керосин.

Несмотря на активную рекламу, самовар заказывали плохо. Он не оправдал надежд, и фирма вскоре разорилась. Патент на этот вид самовара более никто не решился выкупить.