Русальная неделя в народных обрядах

В народном календаре был целый ряд праздников, связанных с христианскими. но имевшие еще древние языческие корни. Их значение и обряды сейчас основательно подзабыты. Выставка народных кукол мастера Ирины Агаевой в Музее самоваров и бульоток отеля ГРУМАНТ поможет вспомнить некоторые из них.

Куклы «Русалки» Тульской и Калужской губерний.
Автор – народный мастер РФ Ирина Агаева

Например, Зеленые святки или Русальная неделя. Это целый комплекс обрядов, направленных, прежде всего, на поминовение предков и увеличение плодородия земли. В рамках народного календаря Русальная неделя ориентирована на Троицу. Она приходится на неделю, предшествующую празднику, и совпадает с так называемой семицкой или Троицкой неделей (в Калужской, Орловской и Тульской губерниях), или начинается после Троицкого воскресенья — с Духова дня и заканчивается Днем всех святых.

Русальная неделя была насыщена обрядами, обычаями, запретами, соблюдение которых связывалось в народном сознании с временным появлением русалок на земле и обуславливалось желанием крестьян избежать их вредоносного воздействия.
Повсеместно бытовал запрет на большие (полевые) работы; крестьяне старались не ходить в лес и по посевам в одиночестве, не водить в лес лошадей и скотину, не купаться, особенно в полдень и полночь. Женщины считали, что на русальной неделе нельзя полоскать белье, белить холсты, заниматься работами, связанными с прядением, ткачеством, шитьем.

Почитание праздника русалок, соблюдение определенных норм поведения гарантировало помощь русалок. Кроме того, чтобы обеспечить расположение русалок, их задабривали. Развешивали по деревьям в лесах и по кустам, растущим около рек, холсты на рубахи, бросали в лесах при виде нагих женщин и детей платки, части одежды. Желая вернуть потерявшуюся в течение Русальной недели скотину, смоленские крестьяне делали русалкам, которые якобы были виноваты в пропаже, «относ» — в лесу на дереве оставляли лапти, онучи из новой женской рубахи, хлеб и соль, завернутые в чистую тряпку; при этом обычно приговаривали:

Прошу вас, русалки,
Мой дар примите,
А скотину возвратите

Согласно народным представлениям, те, кто игнорировал предписанные традицией запреты и правила, должны были испытывать на себе неблагоприятное воздействие русалок. В некоторых местностях дни Русальной недели имели свои названия; к ним приурочивали определенные действия, обряды, запреты. Так, вторник в Тульской губернии носил название «задушных поминок» (поминок людей, умерших не своей смертью), четверг — семиком, субботу — клечальным днем, семицкие ночи называли «воробьиными». Тульские крестьяне считали, что «задушные» умершие бродят в Русальную (Семицкую) неделю по кладбищам без пристанища. Чтобы их успокоить, нужно прийти на их могилы и справить по нимх задушные поминки. Тогда покойники, довольные угощением, уже из могил не выходят. Забытые же покойники часто вступают в ссоры и драки с русалками, а русалки за все обиды мстят уже живым. В Курской губернии среда называлась «буроломы»: строго соблюдался запрет на беление холста, предполагалось, что в случае невыполнения запрета начнется буря и разостланные на земле холсты унесет к омуту. Последний день недели именовался Русальное воскресенье. Во многих местах в этот день устраивали праздник в честь русалок, с которыми расставались до следующего года – Русалкин день или проводы русалок.

Куклы «Семик и Семичиха» Тульской губернии.
Автор – народный мастер РФ Ирина Агаева

Главным персонажем обрядового действия была русалка, которую обычно изображали ряженые. В роли русалок могли выступать девушки и молодые женщины, мужчины, обычно молодые, реже их изображала ряженая пара: девушка и парень, женщина и мужчина, старуха и старик. Атрибуты ряженья указывали на принадлежность русалки к миру «нежити»; исполнители роли русалок непременно закрывали лица — надевали маски, чернили их сажей, девушки и женщины распускали волосы, перекидывая их на глаза. Характерной чертой ряженья было ношение белых, не подпоясанных одежд или переодевание мужчин женщинами, женщин мужчинами, при этом их нарядом служили старые рваные рубахи, порты, сарафаны. Иногда девушки и молодые женщины представляли мифологический тип русалки: своим внешним видом они подчеркивали ее молодость, красоту. Привлекательный облик персонажа создавался также за счет полного или частичного украшения участниц зеленью и цветами.

Ритуальное изгнание русалок происходило вечером, нередко — в полночь. Традиционно их выпроваживали в ржаное поле, за деревню — за околицу, за лес, к реке — в места, которые осмыслялись в народе как пограничные между мирами мертвых и живых.

Центральным действием обряда «проводы русалки» было шествие с ряженым, группой ряженых или с чучелом. В Рязанской губернии бытовал призыв женщин и девушек: «Пойдемте, сестры, кулеша варить» — знак к сбору участников обряда на улице. Собравшийся народ вместе с русалкой неторопливо проходил вдоль поселения, реже по лугу или около поля. В ряде мест процессия двигалась бегом: одни участники проводов убегали, другие догоняли их. Русалка обычно шла во главе шествия, или ее окружал хоровод участников.

Ряженые русалки во время шествия пытались напугать, пощекотать, ударить плетью или кнутом, насмешить сопровождавших их лиц. Испуг участников обуславливался часто эффектом неожиданности. В Рязанской губ. ряженая русалка, подойдя к полю, резко разворачивалась и кидалась к сопровождавшей ее толпе. Подбежав к кому-нибудь, она принималась щекотать его при усиленном противодействии других участников; внезапно она бросала свою жертву и накидывалась на следующую. В Орловской губ. две ряженые русалки незаметно подкрадывались к молодежному гулянью и вторгались в него с двух сторон. Молодежь с криками: «Ай, русалки идут!» бросалась врассыпную, а русалки ловили девушек и парней и щекотали их до слез. Активное участие в обряде принимало все население. По тульскому обычаю, крестьяне бегали по полям, каждый из них махал помелом, отгоняя воображаемую русалку, при этом громко кричали: «Догоняй, догоняй!»

В действия участников входили традиционные приемы изгнания нечистой силы: участники громко играли на музыкальных инструментах — гармонях, балалайках, дудках, гремели трещетками, били в заслоны, в косы, тазы, щелкали кнутами, по выходу из деревни стреляли холостыми из ружей.

Изгнанные ряженые русалки какое-то время прятались в жите, в соседних деревнях или в лесу, затем снимали с себя элементы ряженья и, оставив их тут же, возвращались обратно, стараясь не попадаться на глаза гуляющему народу. Ряженые скидывали с себя маску с пологом, а народ бросал ее в реку, или, разорвав чучело по частям, раскидывал их по сторонам; глиняные маски провожатых также разбивали. Перед уничтожением русалку нередко раздевали, забирая домой полотенца и ленты от свечей.

Зачастую проводам предшествовали и сопутствовали всеобщие гуляния, во время которых водили хороводы, устраивали игры и общие трапезы, пели песни.
Во многих местах соблюдался обычай обливать друг друга водой. В Тульской губ. существовал ритуал обязательного омовения в реке на рассвете после совершения обряда. Туляне этот обычай связывают прежде всего с тем, что запрет на купание в связи с уходом русалок прошел.

В Рязанском уезде участники обряда должны были перепрыгивать через костер, на котором сгорала русалка. Считалось, что каждый перескочивший предохранялся тем самым от болезней, злых духов и колдунов.

После того, как все русалки были изгнаны — а некоторые крестьяне утверждали, что видели, как те с плачем и воплем убегали от селений к лесу — все присутствовавшие провозглашали: «Теперь мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!» и гулянья продолжались.

В народном сознании проведение обряда объяснялось желанием избавиться от столь опасного существа как русалка, вселяющего в людей страх. Таким образом, проводы русалок можно рассматривать как изгнание, выпроваживание из пространства, освоенного человеком, русалок, в которых видят души умерших. После выполнения основных своих функций — благоприятного воздействия на урожай и на жизнь общины в целом, необходимо было удалить ее подальше, или, вернее, вернуть обратно на тот свет.

Автор статьи – старший научный сотрудник музея “Тульские самовары” Л.В. Бритенкова.