В вихре бала…. Часть I

Бальный сезон начинался поздней осенью и разгорался зимой, когда столичные дворяне возвращались из своих усадеб, а поместные дворяне, окончив полевые работы, целыми обозами тащились в Москву со своими взрослыми дочерьми —  «на ярмарку невест». С ноября месяца до самого Великого поста в высшем и среднем круге российского дворянства давались вечера и балы. Московское  Благородное собрание обыкновенно открывалось балом  20 ноября или 6 декабря, в день тезоименитства императора, и закрывалось дневным балом в субботу на Масленой неделе.

М. Зичи. Бал в честь Александра II в Гельсингфорсе в здании вокзала. 1863 г.

В. Шрамм (1865-1929). Подготовка к балу.

Бал — это совершенно особенное событие в жизни человека XIX века. А для молодой девушки  — самым значительным событием в жизни, особенно ее первый бал,  потому такими волнительными  были сборы на этот бал. Вот как вспоминала  русская писательница Мария Федоровна Каменская в своих мемуарах: «Тетушка Екатерина Васильевна первая выпросила у папеньки себе право вывезти меня и Вареньку в первый раз в дворянское собрание…За завтраком подали чудную кулебяку; я положила себе изрядный кусочек, Варенька только что хотела сделать то же, как тетушка  закричала: « Нет, нет! Этого тебе нельзя, это тяжело! Тебе дадут яичко и бульону». Я любила покушать вплотную и за Вареньку очень огорчилась. Чудный домашний квас шипел в хрустальных кувшинах, я запила им кулебяку; бедной Вареньке и его не дали, потому что он к балу мог распучить ей талию… После раннего обеда тетушка придумала для дочери новую пытку: подложила ей под спину груды подушек, чтоб кровь оттекла вниз от лица, дала ей в руки французскую книгу и приказала «для прононсу» читать вслух. Отроду меня так не мучили, и я тут же дала себе слово, что в первый и последний раз выезжаю с тетушкой Екатериной Васильевной». [Воспоминания. М., 1991. С. 243-244]

Каким только мучениям не подвергались девушки перед балом! Некоторые девицы, делавшие ставку на особую грациозность талии, в этот день вообще ничего не ели, кроме хлеба с чаем. Для особой бледности лица барышни ели мел и пили по глоткам слабый уксус.

Приглашения на бал делались заблаговременно, с помощью «пригласительных билетов» или «пригласительных записочек». В Москве, которая славилась своим хлебосольством и гостеприимством, было не принято рассылать приглашения. Балы и танцевальные вечера у богатых людей назначались в определенные дни: по понедельникам — у П. X. Обольянинова, по вторникам — у П. М. Дашкова, по средам — у Н, А. Дурасова и т. д.

Бал начинался с празднично освещенного подъезда. В вестибюле сбрасывали шубы и по ярко освещенной лестнице поднимались в зал, где при входе гостей встречали хозяева. Помимо встречи гостей, перед  хозяином, устроителем праздника, вставал еще одна проблема – примерно равное количество кавалеров и дам: «3-го числа февраля назначен у графа Орлова большой бал, что называется, пир на весь мир. Танцовщиц в виду много, но танцоров, напротив, почти вовсе нет. Некоторые известные дамы, коротко знакомые в доме графа, имеют поручение от молодой графини вербовать хороших кавалеров», — жаловался литератор и переводчик Степан Петрович Жихарев, попавший в число «завербованных». Напрасно он отнекивался, ссылаясь на свою застенчивость, неумение танцевать, объяснял, что он танцует только в своем кругу и просто прыгает козлом. «А у Орловых будешь прыгать бараном — вот и вся разница! Болтай себе без умолку со своей дамой — и не заметят, как танцуешь». [Жихарев С.П. Записки современника. Т. 1-2. Л., «Искусство», 1989. Т. 1. С. 55, 197]

М. Зичи. Бал в концертном зале Зимнего дворца. 1874 г.

Д. Доу. Великий князь Константин Павлович. Эрмитаж. 1834 г.

Бальная одежда была строго оговорена. И военные, и штатские непременно должны были являться на балы в башмаках, неизменной принадлежностью бального костюма были перчатки, даже в прическах не допускались вольности, особенно в присутствии высочайших особ. Военные, собираясь танцевать, должны были являться без шпор, а шпагу оставляли вместе с верхней одеждой. Однако военные франты рисковали появляться в танцах, не отцепляя шпор, и тогда случались казусы, как на балу у французского посла в августе 1809 г., когда великий князь Константин Павлович «уронил» во время танца Марию Антоновну Нарышкину. Об этом сообщал в письме сардинский посланник Жозеф де Местр: «Великий князь Константин, как оно подобает великому тактику, танцевал в сапогах с длинными шпорами и в решающий момент вонзил оные столь глубоко в ее трен, что, несмотря на все старания участвовавших в сем танцевальном поединке сторон, оба полегли на поле битвы в самых живописных позах».

Военные строго наказывались за нарушение бальной формы. По свидетельству А. В. Богданович, офицеры, позволившие на придворном балу в 1890 году танцевать без перчаток, были посажены в комендантскую. В эпоху Александра I военных также ждал арест за нарушение бальной формы: «…щеголи надевали на балы с бальными туфлями вместо белых черные чулки и панталоны, выпускали поверх галстука и краев стоячего воротника мундира углы ворота рубашки. Исподнее белье полагалось иметь белым, но щеголи могли надеть и черное» [Корф М. А. Записки. М., 2003. С. 161] «На придворные сии балы вовсе нельзя ездить, поелику на каждом из них кого-нибудь сажают под арест», — писал матери Николай Муравьев.

В августе 1839 года великий князь Михаил Павлович, за неформенное шитье на воротнике и обшлагах виц-мундира, отправил М. Ю. Лермонтова «под арест прямо с бала», который давали в ротонде царскосельской китайской деревни дамы офицерам расположенных там гвардейских полков.

Из руководства по хорошему тону:

 «Когда хотят сделать у себя танцы, хозяин или хозяйка едут, за несколько дней до вечера, приглашать своих знакомых, или посылают к ним письма, в которых, если зовут на вечер без церемонии, прибавляют: «запросто». Это для того, чтобы дамы могли одеться приличным образом. Приглашенные со своей стороны дают ответ, могут они быть или нет; если нет, то извещают об этом, изъявляя сожаление.

При наступлении назначенного вечера хозяин и особенно хозяйка должны быть одеты ранее назначенного часа для приезда гостей и быть готовыми принимать их. В это время круг деятельности хозяев гораздо обширнее, и потому правила гостеприимства не связывают их обязанностию занимать каждого из гостей своим присутствием; хозяин дома обязан только, при приезде нового лица, встретить его; и сказав ему несколько приветствий, может оставить приехавшего на его произвол.

По книгам
Н. Марченко «Приметы милой старины»;
Е. Лаврентьевой «Повседневная жизнь дворянства Пушкинской поры. Этикет»