Тульские оружейники-раскольники: бремя налогов и непризнание браков

Церковные реформы патриарха Никона, начатые в 1653 году по унификации русских чинов и богослужения греческим образцам, встретили сильное сопротивление со стороны значительной части русского общества. Все, кто отказался принять реформу и старался сохранить церковные традиции древней Русской православной церкви, стали называться старообрядцами (староверами) или раскольниками. Немало таких проживало в Туле, особенно среди особой городской группы населения – оружейников. На протяжении веков характер отношения власти и церкви к старообрядцам существенно изменялся: гонения сменялись попытками компромисса и наоборот. Но запреты, налоги, насилие — всё это оказалось несостоятельным по отношению к расколу.

А. Д. Кившенко. Церковный собор 1654 г. Патриарх Никон предлагает новые богослужебные тексты. 1880 г. Из коллекции Центрального военно-морского музея, С.-Петербург.

Тульские раскольники, как и прочие старообрядцы, претерпели все попытки властей воздействовать на инаковерующих в духе общей государственной политики, но особо жестокие меры по искоренению к ним никогда не применялись. Оружейники-раскольники, как правило, хорошо грамотные, трудолюбивые, не подверженные порокам пьянства и бродяжничества, входили в число «первостатейных» жителей Кузнецкой и Чулковых слобод, и ссориться с ними власти не имели желания, за исключением особо вопиющих случаев нарушения установленных законов.

Практичный Петр I установил для старообрядцев двойное налогообложение без различий возраста и пола. Списки таких плательщиков позволяют установить, кто из оружейников середины XVIII в. являлся «записным» старообрядцем, то есть указавшим свою принадлежность к расколу во время ревизии.

В списках жителей Оружейной слободы, уплативших двойной налог за 1757-1758 гг., значатся 136 мужских душ. За неплатежеспособных оружейников платили их родственники, как и за умерших после последней ревизии. В случае побега – долги ложились на все общество. Среди записных раскольников упоминаются фамилии, впоследствии ставшие торгово-промышленной элитой Тулы: прапрапрадед самоварщика Ваныкина Егора Александровича Тимофей Лукьянов, прадед купца и самоварного фабриканта Владимирова Василия Николаевича Василий Васильев, владелец железоделательных заводов Тарас Кириллов Баташев с сыном и внуком и др.

Среди списка бежавших, за которого платили подушный оклад в 1758 г. был некто Савелий Афанасьев Володин (Володимеров), скрывшийся с семьей из Тулы еще в декабре 1751 г. Из описания имущества бежавшего, составленного по приказу Оружейной канцелярии, видно, что Володин или Володимеров (Владимиров) был далеко не бедным человеком: на дворе Володина располагалось две избы под одной тесовой крышей со стеклянными окнами и печами (изразцовой и кирпичной), каменный амбар, кузня, колодезь, сарай и еще несколько деревянных жилых и подсобных строений.

Ломовские ворота. Фото нач. ХХ в.

Канцелярия намеревалась конфисковать недвижимое имущество в уплату недоимков (кроме платы за состояние в расколе, имелись долги по казенной работе, но они, кстати, выполнены были другими приборными мастерами, состоящими в поруке за Володина). Хитрец Володин перед побегом умудрился вывезти из домов все пожитки и инструменты, а двор с постройками продал за 500 руб. купцу Василию Ливенцеву- младшему. Сделка была совершена в Москве 12 декабря, за несколько дней до побега, купчая оформлена в Московской крепостной конторе и засвидетельствована 22 мая 1752 г. в Тульском провинциальном магистрате с уплатой пошлины.

Об этой усадьбе следует добавить несколько слов: судя по описанию, двор выходил на ул. Воздвиженскую, именно здесь купец Ливенцев-младший потом построил свой прекрасный двухэтажный особняк и поставил знаменитые ворота, впоследствии получившие название «Ломовских» (дом и усадьба перешли к самоварщикам Ломовым к 1812 г.). Оружейная канцелярия поселила на дворе Володина механического ученика Андрея Сеченова, но Ливенцев сумел отстоять покупку: он подал прошение на высочайшее имя, где убедительно доказывал свое право на двор и строения. На основании прецедента с Володиным Оружейная канцелярия издала определение от 20.10.1752 г. о запрещении покупать дворы и дома у оружейников, а также брать их в заклад без ведома Оружейной канцелярии, а провинциальному магистрату – регистрировать такие купчие.

В 1782 г. гуманная Екатерина II отменила обложение двойным окладом всех старообрядцев. В ее взглядах относительно религиозных конфессий, безусловно, отразилась идеология Просвещения. В 1785 г. старообрядцы получили право занимать общественные должности. Но в отношении юридического оформления брака положение оставалось сложным: «…поскольку брак между раскольниками не признается по церковным правилам, то и к последствиям его, т. е. к детям и правам наследства не можно приложить гражданских законов, вследствие чего раскольничий брак рассматривался как незаконное сожительство, а дети – как незаконные, с отцом ничем не связанные».

Двусмысленность браков оружейников-раскольников демонстрирует случай с семьей оружейника Фомина. В декабре 1804 г. Тульская духовная консистория начала дело о незаконном сожительстве Ивана Петрова сына Фомина с мещанской дочерью Авдотьей Степановной Мескатиновой. Донос на Фомина был подан еще в 1789 г. священником Георгиевской-на Хопре церкви Иваном Степановым, но тогда делу по неизвестным причинам хода не дали. Степанов указывал, что при разговоре с Фоминым тот уведомил о своем венчании в московской Рогожской слободе неким священником Алексеем (отчества не помнит). Из того же доноса стало известно, что Фомин на службы и у причастия бывает редко (следовательно, он был или «тайным» старообрядцем или православным, но уклонившимся в раскол, что было еще хуже).

Крестный ход в Рогожской слободе г. Москвы. Фото нач. ХХ в.

Рогожская слобода или Рогожское кладбище – крупнейший духовный старообрядческий центр поповского толка, который сложился в конце ХVIII в. В 1776 г. на кладбище была выстроена каменная часовня во имя Николая Чудотворца, затем еще 2 часовни. Здесь же находились богадельни и дома, в которых жили беглые от православной церкви попы и вышедшие из старообрядческого общества уставщики и дьячки. В часовнях совершались венчания, исповедь, причащение, крещение младенцев, а иногда и взрослых, отпевание умерших; в них же попы служили молебны, панихиды и прочее. На Рогожском кладбище венчали не только московских, но и иногородних старообрядцев, т.к. найти старообрядческую церковь или часовню, а также священника во многих местах, в том числе и в Туле, было сложно.

Опрошенные по делу свидетели, попечители часовни за Рогожской заставой московские купцы Егор Матвеев и Василий Окороков показали, что старообрядческий сященник Алексей Федоров был, но умер в августе 1801 г., а про венчание Фомина с Мескатиновой они не знают, т.к. книг за тот год не сохранилось. По делу Фомина консистория вынесла вердикт: передать дело о «любодействе» светскому суду, а совместное жительство с женой воспретить. Так, примерный муж и семьянин стал «прелюбодеем» и должен был изгнать супругу как «незаконную» 9на что он, при наличии уже нескольких детей, согласиться никак не мог).

Почему дело Фомина пошло в ход так поздно – с момента доноса прошло уже 16 лет? В 1780-е гг. отношения между властью и старообрядцами достаточно потеплели: в 1784 г. последовал рескрипт императрицы Екатерины II о «даровании старообрядцам по их просьбам священников и о дозволении им отправлять для них службу Божию по их старым обрядам». Старообрядцы пошли далее и стали просить о даровании им архиереев. Православная церковь на это не согласилась, и в 1800 г. была создана переходная ступень между старообрядцами и «новообрядцами» – единоверческая церковь, в которой все службы церковные совершались по старым книгам, а также все обряды, чины, уставы и обычаи были «дониконовские», но подчинена она была архиереям официальной церкви. Целью создания была надежда, что таким образом раскольники быстрее откажутся от своих ошибок и воссоединятся с новообрядцами: «таковые со времянем, Богом просветятся и ни в чем в неразнствующее с церковию приидут согласие». Поэтому в 1789 г. Тульская консистория не решилась раздувать дело о «незаконном» венчании Фомина, но в 1804 г., когда стало ясно, что успеха единоверческая церковь у старообрядцев не имеет, и воссоединяться с официальным православием они не намерены, дело вновь пошло на рассмотрение.

Чтобы защитить свою семью, Фомин представил Цеховому разряду свидетельство о венчании, подписанное рогожским священником Петром Петровым. Дело передали в уголовный суд, но показания 18 свидетелей подтвердили благонадежность и хорошее поведение Фомина, уголовному суду судить было его не за что, дело перед али Правлению оружейного завода. Городовой магистрат предложил выход – обвенчаться вновь в Георгиевской церкви, но Фомины решительно отказались. Консистория продолжала настаивать на разлучении супругов, и главный ее аргумент был – сомнительность в «правильности поставления» рогожского священника и документа-свидетельства о венчании.

Единоверческий храм во имя св. Иоанна Златоустого в г. Туле. Фото 1913 г.

Дело тянулось до 1808 г., консистория на уступки не шла, несмотря на отыскавшихся свидетелей венчания, тульских оружейников и мещан, а также на то, что священник Петров признал выдачу свидетельства в 1804 г. Под угрозой действительного разлучения супружеская пара, наконец, пошла на уступки властям – 27 июля 1808 г. они еще раз обвенчались в заводской Воскресенской церкви.